ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА.
ФИЛОСОФСКАЯ РЕФЛЕКСИЯ
  Отечественная философская мысль  
На грани веков
ГОЛОС ВЕЛИКОЙ ВОЙНЫ:
ФИЛОСОФСКИЙ СПОР О РУССКОЙ И ГЕРМАНСКОЙ
КУЛЬТУРЕ
О.А. ЖУКОВА

 

Аннотация
Первая мировая стала выражением глубокого духовного и политического кризиса Европы. Для России она оказалась настоящей катастрофой. По мнению многих европейских и русских интеллектуалов, в этой войне сгорели ценности просвещенной христианской Европы, составлявшие суть проекта модерна. Русские философы, анализируя события войны, с новой силой продолжили парадигмальные дискуссии, начатые славянофилами и западниками. Противостояние Германии и России столкнуло мыслителей в непримиримом споре о духовной сущности русской и германской культуры. Статьи и публичные доклады русских философов доносят до нас голос Великой войны, помогая понять ее смысл.

Ключевые слова: духовный смысл, православный, философская традиция, русская культура, душа, национальный дух, религиозное сознание, рационализм.

Summary
The First World war was an expression of the deep spiritual and political crisis of Europe. For Russia it was a real, genuine catastrophe. According to many European and Russian intellectuals, this war has destroyed the values of the enlightened Christian Europe, which constituted the essence of the project of modernity. Russian philosophers, analyzing the events of the war, with new force continued paradigmatic discussions that were initiated by the Slavophiles and the Westernizers. The confrontation between Germany and Russia pushed thinkers in irreconcilable dispute about the spiritual essence of German and Russian culture. Articles and public presentations of Russian philosophers convey to us the voice of the Great war, helping to understand its meaning.

Keywords: spiritual meaning, Orthodox, philosophical tradition, Russian culture, soul, national spirit, sacred, profane, religious consciousness, rationalism.


Жукова О.А. Голос Великой войны: философский спор о русской и германской культуре // Философские науки. 2015. № 4. С. 50 – 63.

Zhukova O.A. Voice of the Great War: The Philosophical Debate about Russian and German Culture// Russian Journal of Philosophical Sciences. 2015. № 4. P. 50 – 63.

Полный текст

 

 

Разразившаяся сто лет назад Первая мировая война стала свидетельством глубочайшего духовного и политического кризиса Европы. Для России она оказалась подлинной катастрофой, приведшей к срыву исторического развития и радикальной смене социального порядка. В этой войне, по мнению многих европейских и русских интеллектуалов, сгорели ценности просвещенной христианской Европы, составлявшие суть проекта модерна. В результате Первой мировой Россия перестала быть империей, надолго погрузившись в постреволюционную разруху и хаос братоубийственной Гражданской войны, а русская цивилизация как носительница культурного универсализма Европы подверглась сильнейшим трансформациям под властью большевиков.

Патриотический подъем, охвативший русское общество в начале войны, не смог избавить наиболее чутких современников от чувства трагической обреченности. Представители интеллектуальной и творческой элиты, горячо любившие родину, всем сердцем откликнувшиеся на мобилизацию и принимавшие самое активное и непосредственное участие в мероприятиях в помощь фронту, остро осознавали грядущие тяжелые перемены. С.В. Рахманинов, неоднократно дававший благотворительные концерты на нужды русской армии, признавался в письме к А.И. Зилоти: «Меня взяла жуть, и в то же время появилось тяжелое сознание, что с кем бы мы ни воевали, но победителями мы не будем».

Впрочем, всю полноту последствий войны для России и европейских держав представить себе не могли даже интеллектуалы. Н.О. Лосский вспоминал, что сообщение о начале войны несколько русских семей, среди которых были Лосский и его жена, встретили на отдыхе, в норвежском Бергене. Настроение в русской колонии было мирное. В ночь на 29 июля (16 июля по ст. стилю) Нина Александровна Струве получила письмо из Петербурга, от мужа, Петра Бернгардовича, который требовал ее немедленного возвращения домой. И только второе письмо, полученное через два дня, с формулировкой «Немедленный отъезд настоятельно необходим» заставил русских «торопливо укладываться»2. К тревоге, охватившей семьи русских интеллигентов, примешивалось чувство горечи и обиды за Россию, которую европейцы, окружавшие отдыхающих, в один голос готовы были обвинить в развязывании войны. Лосский приводит примечательный эпизод: «Вечером 1 августа с нами заговорил о современном положении молодой швед-инженер. “Россия потерпит поражение и потеряет свои окраины – Финляндию, Польшу, Кавказ”, – говорил он, считая, что это будет справедливое наказание за неправильную политику, внешнюю и внутреннюю. Грустно было видеть, – признается Лосский, – такую безоговорочную убежденность в правоте Германии. Я энергично оспаривал своего собеседника. В этот самый час германский посланник Пурталес предъявлял ультиматум в Петербурге, и война была объявлена».

Отъезд русской колонии из Европы, для многих родной, был исполнен глубокого символизма. Одолевали мрачные мысли. «Все мы, русские, сели в поезд 2 августа вечером. Солнце закатывалось, и все небо пылало от ярко-красной вечерней зари. Все обратили внимание на необыкновенный цвет ее и с тяжелыми предчувствиями пустились в дорогу. С тех пор и до настоящего дня, в течение двадцати четырех лет, мы, русские, не знаем, что такое нормальная жизнь».

Первоначальные успехи на полях сражений быстро сменились неудачами. «Вскоре оказалось, – пишет Лосский, – что по вине военного министра Сухомлинова русская армия не была обеспечена снарядами и другими военными припасами. Начался длительный период отступлений и отсиживания в окопах». Показательна судьба другого выдающегося представителя русского образованного класса, которому уготована была роль соединить в своем творчестве ценности и этические идеалы русской классики и опыт строительства советской музыкальной культуры. Оставив занятия музыкой, выпускник военно-инженерного училища, поручик саперных войск Н.Я. Мясковский с первых дней войны оказался на линии фронта. Артиллерия противника крошила позиции русских войск. В своих письмах с фронта Мясковский сообщал, что солдаты сражались мужественно, но жертвы в условиях непродуманного ведения войны казались бессмысленными. На описание некомпетентности и вопиющей бездарности военного начальства русский военный инженер не жалел красок. Факты безжалостны в своей правдивости. Суточный боевой запас на одно орудие составлял только три снаряда. Как писал Мясковский, «в один день от полка в три с лишним тысячи человек остается человек 600 – 700!» Все чаще к офицерскому составу взывали солдаты. Из письма Мясковского: «Солдаты, и свои и чужие, все пристают – “да когда же, ваше благородие, замирение- то будет?”» Жанр фронтовых записок, запечатлевший обыденный ужас русско-германской войны, нашел художественное воплощение в творческой биографии другого русского интеллектуала Ф.А. Степуна, в отличие от Мясковского разделившего с Лосским, Струве и многими другими философами судьбу эмигранта. Опыт войны и революции был переосмыслен Мясковским в его симфоническом творчестве; Степун, бывший в артиллерийских войсках на австрийском фронте, отразил пережитые им военные коллизии в «Записках прапорщика-артиллериста». Как и многие другие документальные и художественные свидетельства, они являются доказательством прорастания логики революции из логики войны.